Возрождение русской деревни...стоит взять "на вооружение"!!! В Архангельской области внедряется социальная технология по развитию депрессивных деревень Большинство из почти четырех тысяч архангельских деревень (в них живет около 40% населения области) сегодня выглядят так, будто через них прошла война: брошенные пустые дома, разрушенные системы жизнеобеспечения. Все это дополняется практически поголовной безработицей. Даже те деревни, где еще сохранились остатки былых производств, смотрятся не лучше и, на взгляд горожанина, к жизни непригодны. Более или менее неплохо работают только школы — хотя преподают в них в основном пенсионеры, многие сельские школьники поступают потом в вузы и колледжи. Но после их окончания в деревню не возвращаются. А те, кто не поступает, все равно стремятся навсегда уехать отсюда. В результате население стремительно стареет. Сельчане живут натуральным хозяйством, едва ли не поголовно пьют и деградируют. Счет опустевшим деревням пошел на сотни. Для многих поселений, где еще каких-то 15 лет назад насчитывалось по 100−200 жителей, подобная перспектива не за горами: только доживут свой век последние старики.
Немногочисленные попытки власти вывести деревню из кризиса результата, как правило, не дают. Сами сельские жители инициативу не проявляют. Деревенские люди в массе своей вообще не понимают, почему они должны что-то делать. По их мнению, для этого есть власть, которая должна улучшать им жизнь. При том что даже на самых депрессивных территориях достаточно ресурсов для развития, люди явно не торопятся использовать имеющиеся возможности.
Понятно, что в такой ситуации деревни не оживут, вкладывай в них хоть миллиарды. Необходимо изменять менталитет селян. В Архангельской области нашлись люди, доказавшие, что это вполне реально. Они дали деревням импульс к самоорганизации и помогли запустить механизм развития. Во многих из них сегодня воссоздается система общественного самоуправления. Самое главное — этот механизм начинает работать самостоятельно, без помощи инициаторов, в режиме «цепной реакции». Успехи соседей стимулируют жителей остальных деревень (таких становится все больше, но есть и откровенно пропащие) заниматься самоорганизацией. В результате многие села, которые были обречены на исчезновение, получили реальный шанс к выживанию.
Выйти из «колеи» В любой деревне есть люди, желающие сломать сложившийся порядок вещей. Как правило, это женщины средних лет, воспитывающие детей-подростков (среди мужчин таких единицы — большинство предпочитает заливать безнадегу спиртным). Несколько лет назад, когда у деревенского народа еще водились деньги, матери чуть ли не поголовно отправляли детей «в город»: учиться, работать, выйти замуж (жениться) — куда и как угодно, лишь бы подальше от гибнущих сел. Сейчас деньги есть уже далеко не у всех. И многие матери понимают, что если каким-то образом не изменить жизнь в деревне, их детям придется деградировать вместе со всеми.
Беда в том, что мало кто из них представляет, как изменять жизнь. Крестьянки ходят по традиционной колее: колхоз, коровы, поля и нерадивая власть, которая все никак не шлет в их деревню хорошего начальника, чтобы наладил жизнь. Другого не дано, «так положено».
Понятно, что для изменения ситуации необходимо выйти из «колеи». Именно это и предлагает Глеб Тюрин, руководитель архангельской общественной организации «Институт общественных и гуманитарных инициатив» (ИОГИ). Заняться социальным консалтингом его, историка по образованию, в прошлом сотрудника американской школы бизнеса, менеджера ряда западных компаний и банковского служащего, подвигла то ли любовь к родному пепелищу, то ли жажда научного эксперимента.
«Я давно изучаю самоорганизующиеся системы, — объясняет Тюрин, — и не согласен с расхожим мнением, что русским, чтобы делать дело, нужна плетка, что мы якобы по природе своей не способны к самоорганизации. В нашей крестьянской культуре, особенно на Севере, есть потрясающий опыт самоорганизации и адаптации. Считаю, что этот неоцененный опыт надо использовать, соединив его с современными социальными технологиями. Потому что вывести из нынешнего кризиса российское село можно только путем самоорганизации населения».
Тюрин хорошо понимает, в чем главная проблема. За годы советской власти люди не только разучились думать и проявлять инициативу, но и перестали верить в свои силы. Им долго внушали, что все решит и сделает власть. Сейчас этот вредный общественный стереотип стал основным препятствием к самоорганизации селян. Именно поэтому главной своей задачей Тюрин считает его разрушение.
примечание: привыкли все на власть валить, а то до прихода к власти советов, крестьянин жил и действовал иначе?Еще поэт возмущался: "вот приедет барин, барин нас рассудит"...
идея хороша, только вот не нужно попутно тень на плетень наводить, ища "крайних".(Леля) В качестве идеологической основы своего метода он разработал «мы-концепцию», предусматривающую осознание крестьянами собственной ответственности за происходящее, обретение веры в свои силы и идентификации себя как некой общности, живущей на одной территории. Тюрина не смущает даже парадоксальное обстоятельство: при всем «потрясающем опыте самоорганизации» русских крестьян российская деревня почему-то вечно была отсталой, даже во времена относительной свободы (между отменой крепостного права и сталинским закручиванием гаек).
Пробуждение сознания Семь лет назад он собрал небольшую группу энтузиастов и создал в Архангельске институт, и поныне существующий на небольшие гранты западных фондов. Сотрудники института и сам Тюрин начали ездить по деревням, проводить семинары и круглые столы на тему, говоря условно, «Как нам обустроить свою деревню». Смысл встреч заключался в том, чтобы вовлечь селян в обсуждение проблем своих территорий, помочь понять, что большую часть проблем они могут решить, заставить задуматься над тем, как это сделать.
Самым простым оказалось организовать такие встречи. Деревенские жители собирались охотно — в первую очередь потому, что, чувствуя себя всеми забытыми и брошенными, они в любом человеке, приехавшем из Архангельска, видели того самого «начальника», который улучшит их жизнь. Однако когда от слов надо было переходить к делам, возникали серьезные проблемы. Традиционная «колея» не предполагала никакой иной модели поведения, кроме как по разнарядке «сверху». А Тюрин призывал к инициативному поведению.
Тем не менее «процесс пошел». Успеху способствовало сочетание ряда факторов. Неуклонная деградация деревень наглядно подтверждала правоту архангельского энтузиаста, убеждавшего селян, что никто им не поможет и нет другого выхода, кроме как самим заняться решением хотя бы элементарных проблем. Эта позиция находила отклик прежде всего в сердцах тех самых матерей, которые ради спасения своих детей-подростков психологически были уже готовы что-то предпринять. Им просто требовался хоть какой-нибудь организатор, так что Тюрин со своими сотрудниками пришел вовремя. Часто, утверждает Тюрин, срабатывала и апелляция к местному патриотизму («это же ваша земля, так кому же, как не вам, заботиться о ее процветании».
«Мы стремились так построить первую встречу с селянами, чтобы как можно больше людей уходило с зарядом позитивной энергии, — говорит Глеб Тюрин. — И что особенно важно — сразу выявить самых заинтересованных женщин, желающих поднять свою деревню. Следующая задача — не допустить, чтобы их энергия угасла, и направить ее в созидательное русло». А для этого Тюрин и его соратники регулярно возвращались в деревни, поддерживая советами сельских активистов.
В процессе совместной деятельности возникало деревенское сообщество. По своему характеру оно больше всего напоминает дореволюционную общину, на языке же современных федеральных законов это «орган территориального общественного самоуправления» (ТОС). ТОСы создавались на основе инициативных групп, которые на первых порах должны были организовывать общедеревенское обсуждение — что в первую очередь нужно сделать в деревне. Без обсуждения, уверен Тюрин, невозможно сплотить коллектив, а это необходимо для эффективного самоуправления.
Технология успеха Опыт показал, что для достижения успеха требуется тщательно продуманная технология, позволяющая избежать стандартных опасностей. Главная из них — соблазн гигантомании. Он является оборотной стороной готовности селян собираться на первый сход, который они воспринимают абстрактно, примерно как «партхозактив» или «лекцию о международном положении», которой их будет развлекать «большой человек из столицы». Соответственно, и проблемы норовят обсуждать «большие» — в 99 случаях из 100 они говорят, что нужно восстановить ферму. При этом селяне, разумеется, не отдают себе отчет, что они не в состоянии наладить эффективный бизнес, не имея для этого ни ресурсов, ни знаний, ни опыта.
Сотрудники ИОГИ объясняют сельским активистам, что начинать с «великого», не научившись совершать малые дела, просто опасно. «Очень важно, чтобы первый проект был реализован», — говорит Глеб Тюрин. Его убеждение основано на опыте первых попыток пробудить активность селян.
Женщины, организовывавшие ТОСы, обычно сразу же сталкивались с агрессивным недоверием земляков. Их позицию можно выразить примерно такими словами: «Люди не знают, как выжить, а они тут удумали… Да все равно у вас ничего не получится!» Срабатывал «принцип колеи», подкрепленный иждивенческой психологией, неверием в свои силы и, соответственно, подсознательным желанием, чтобы и у других тоже ничего не получилось («чтобы у соседа корова сдохла». Многие активистки поначалу чувствовали себя чуть ли не изгоями. Впрочем, агрессивных нигилистов обычно было немного (примерно столько же, сколько и энтузиастов). В основном народ выказывал равнодушие: «Делайте-делайте , посмотрим, что у вас получится и, если получится, может быть, придем к вам…»
В такой ситуации понятна ключевая роль первого проекта: в случае провала равнодушных и сомневающихся переубедить становилось еще сложнее, да и у самих энтузиастов опускались руки. Зато успех (и это тоже результат опыта) оказывал очень сильное психологическое воздействие на селян. Люди вдруг обнаруживали, что они вполне могут сами, не дожидаясь «хороших начальников», соорудить мост через ручей, чтобы не ходить полтора километра в обход, могут распахать поле, выкопать колодцы, построить дорогу и сделать массу нужных всей деревне вещей. «Эти люди долгое время жили под гнетом разрухи и упадка, и на этом фоне даже маленькое созидание кажется им огромным достижением — они начинают верить в свои силы», — объясняет феномен Тюрин.
Согласно технологии ИОГИ, первые проекты необходимо расписывать подробно, вплоть до каждого действия: «Берем молоток и гвозди, подходим к стене» и т.п. Смысл в том, что будущие исполнители при этом обнаруживают, что «молоток и гвозди» нужно где-то взять, и т.д. Это, в свою очередь, позволяет составить более корректную смету, рассчитать реальные сроки выполнения работ и максимально предусмотреть потенциальные риски. Все это, по мнению Тюрина, обеспечивает половину успеха проекта.
Когда ТОСы от простейших «малых дел» начинают переходить к более масштабным, опять возникает проблема стратегии (как и с гигантоманией на первом этапе). Например, в деревне Река Каргопольского района ему заявили, что хотят восстановить клуб для организации досуга. «Но мы не занимаемся организацией досуга, — кипятился Тюрин на собрании ТОСа. — Поймите, проект должен стать точкой опоры, с которой начнется развитие деревни. Хотите клуб — пожалуйста. Но вы должны продумать, как в дальнейшем можно его использовать. Может быть, он впишется в какой-нибудь туристический проект. Или удастся реализовать что-нибудь подобное тому, что сделали в соседней деревне Поздышево. Там в клубе организовали кукольный театр, дети вместе со взрослыми шьют куклы и ставят спектакли, к ним со всей округи стали ездить зрители, и деревня почувствовала себя востребованной. Результатом вашего проекта должна стать не организация досуга как такового, а новая ситуация в деревне».
Проверка на прочность Первые успехи ТОСов изменяют отношение к ним жителей: они начинают понимать, что «белые вороны» занимаются не бесполезными делами, и все больше селян включаются в процесс. Из «нигилистов» остаются только самые неистовые, и они выдвигают новые претензии типа «не отсыпали бы дорогу — нам ее власти построили бы в сто раз лучше»; «не расчищали бы родники — нам провели бы водопровод» и т.п. Переубеждать таких людей особого смысла не имеет, потому что со своей главной задачей — вовлечением в процесс большей части деревни — ТОСы справляются. «Вообще, если в этом процессе участвуют пять процентов жителей деревни, — это уже позитивная тенденция, — уверен Глеб Тюрин. — Если этот процент доходит до пятнадцати — положительная тенденция может стать доминирующей, и шансы деревни на успешное развитие значительно увеличиваются».
Крайне опасным и для лидеров ТОСов, и для жителей деревень оказывается соблазн скатиться в прежнюю колею. А это происходит довольно часто. Менталитет не меняется быстро, и складывающаяся новая культура отношений, новое самосознание еще достаточно зыбки. Поэтому зачастую, достигнув успеха, выйдя на новый уровень понимания, деревенские жители устают от непривычного стиля жизни, стопорятся и подспудно начинают воспроизводить прежние, привычные модели отношений и поведения. Выражается это в первую очередь в том, что сельчане пытаются переложить ответственность на других — на власть, на того же Глеба Тюрина: «Вы должны придумать, что нам делать дальше, должны дать денег» и т.д. и т.п. «Ключевое слово — „должны“. Неправильное слово, — убежден Тюрин, — потому что ни деньги, ни идеи, спущенные сверху, не будут работать, если не приложить свою энергию. И им снова приходится это осознать».
Осознание стратегии В наиболее передовых ТОСах люди постепенно осваивали стратегическое мышление. Неведомые раньше слова «стратегия», «бизнес-план», «объем рынка», «коммерческие риски» и т.д. входили в деревенский лексикон уже вполне осознаваемыми понятиями. В деревне Ёркино (жители прозвали ее Нью-Ёркино), расположенной в одном из живописнейших районов области — Пинежском, ТОС в 2001 году организовал летний лагерь для учеников художественных школ Архангельска, для этого был отремонтирован заброшенный старинный особняк. Идеей лагеря загорелись активисты ТОСа и смогли убедить односельчан. Успех превзошел все ожидания: юные городские художники пришли в восторг от деревенской жизни и в город вернулись с пачками акварелей и эскизов. Лагерь стал событием и для деревенских ребят — они дружно ходили на занятия. К слову, среди маленьких ёркинцев обнаружились художественные дарования, которые, не будь этого лагеря, возможно, никогда бы и не раскрылись, а сейчас многие из них учатся в художественной школе заочно.
Вдохновленные первым успехом, ёркинские активисты стали придумывать новые проекты. Идеи бурлили, но начали множиться и проблемы. Так, например, провалился проект по выращиванию картофеля. В первую очередь из-за плохой организации. Поле осталось «ничейным» и фактически было брошено — толком его не окучили и за ним не ухаживали: жители занимались своими делами, рыбалкой, сенокосом, сбором ягод-грибов. О сбыте тоже заранее не позаботились, и весь нехитрый урожай пришлось сдать практически даром первому скупщику.
Впрочем, неудачи тоже приносят пользу. Осознав ошибки, люди уже более тщательно подходят к планированию. Главное — они начинают понимать, что нужно связывать разрозненные проекты в единое целое, отсекая непрофильные. Таким образом, логика жизни приводит селян к пониманию необходимости разрабатывать стратегию. Ёркинцы своим стратегическим направлением выбрали развитие сельского туризма, ибо Пинежский район с уникальным природным заповедником и карстовыми пещерами, по оценкам специалистов, весьма перспективен в этом смысле. Помимо ландшафтных красот, ёркинский ТОС решил заманивать туристов возможностью обучиться здесь традиционным ремеслам: валять валенки, ткать половики, вязать рукавицы со старинным пинежским узором, плести из бересты туеса и прочие вещи. Попутно этим ремеслам обучились сами ёркинцы, сумевшие наладить вполне рентабельный бизнес. В результате в деревне возродились традиционные промыслы, неплохо кормившие предков до революции.
Синергетический эффект Несколько лет назад Тюрин добился, чтобы из областного бюджета выделялись деньги на сельское развитие. Сейчас проекты, разрабатываемые деревенскими ТОСами, на 50% финансируются из областного бюджета (остальное — вклад самих селян). Ежегодно на это идет около 700 тыс. рублей. Хотя финансируются не все проекты, а лишь те, что побеждают на ежегодно проводимых конкурсах, где отбираются наиболее грамотные идеи. Всего сейчас в Архангельской области реализуется 54 проекта примерно в 30 деревнях.
Хотя большинство проектов еще очень далеки от эффективного бизнеса и уж тем более от того, чтобы стать основой экономики деревни, экономический эффект все же есть. По подсчетам Тюрина, он составляет 30 млн рублей на 1 млн 760 тыс. рублей инвестиций, вложенных за семь лет бюджетом и ТОСами в развитие сельских территорий. В первую очередь эта сумма складывается из увеличения балансовой стоимости отремонтированных и введенных в оборот зданий и строений (до этого они вообще ничего не стоили и в скором времени совсем бы разрушились). Кроме этого, реализуя свои проекты, деревенские жители экономят властям значительные средства. Так, ремонт одного клуба в деревне в среднем обходится районному бюджету в 800 тыс. рублей. Здесь люди своими силами, используя небольшие средства (60−80 тыс. рублей), делают то, что административным путем можно сделать только за большие деньги.
Понятно, что горстка энтузиастов из ИОГИ не способна вывести из кризиса все четыре тысячи архангельских деревень. Но оказалось, что их участия уже не требуется — опыт 30 деревень подвигает к самоорганизации жителей соседних, а иногда и дальних сел. Во многих из них появляются инициативные группы, создаются сообщества и даже пишутся проекты, без всякого участия Глеба Тюрина и его единомышленников.
В последнее время появилась еще одна замечательная тенденция — сельские общины начали сотрудничать. Сначала — ради совместного строительства мостов, дорог и т.п. Но постепенно они стали осознавать себя «районным сообществом», закладывая основу будущего гражданского общества. Понятно, что в какой-то момент это повлияет и на механизм формирования государственной власти.
Пока же отношения с существующей властью становятся более конструктивными. Люди стали четко формулировать свои вопросы к власти. Не просто — «сделайте для нас хоть что-нибудь», а «помогите решить такую-то проблему, остальное мы сделаем сами». И надо сказать, власти, как районные, так и областные, такую перемену приветствуют. Им это сильно облегчает исполнение обязанностей по развитию депрессивных территорий.
http://www.regnum.ru/look/c3ebe5e120d2fef0e8ed/Никки, bvb - может быть в эту сторону обратите свою энергию. И она тогда станет огромной созидательной силой. 
Тема: Сфера развития села (Прочитано 3241 раз)
